Перри Мейсон сердито посмотрел на пачку писем, к которымбыла приложена бумажка со словами: «Важная корреспонденция, требующая ответа».

Делла Стрит в белоснежной блузке напоминала энергичнуюмедсестру, ассистирующую при сложной операции. Деловито-озабоченным голосом онасообщила:

– Я их все тщательно просмотрела, шеф. Верхние письма выпросто обязаны прочитать и дать на них ответ. Половину пачки снизу я ужеубрала.

– Что это за половина пачки? – с любопытством спросиладвокат.

– Ту корреспонденцию мы получили уже давно, шеф. Слишкомдавно.

Мейсон откинулся в своем вращающемся кресле, скрестивдлинные ноги, лицо его приобрело особенное выражение, словно он занималсяперекрестным допросом свидетеля.

– Отвечайте-ка без уверток, мисс Делла. Те письма находилисьраньше в ящике вместе с «важной корреспонденцией»?

– Да, сэр.

– И вы периодически просматриваете этот материал?

– Да.

– И исключаете из него все, что не требует моего личноговмешательства?

– Ну да.

– И сегодня утром, двенадцатого сентября, вы изъяли большуюпачку корреспонденции из этого ящика?

– Совершенно верно, – подтвердила Делла, ее глаза лукавопоблескивали.

– Могу ли я узнать, сколько писем?

– Пятнадцать-двадцать.

– Вы сами на них ответили?

Она с улыбкой покачала головой.

– Что же вы с ними сделали?

– Переложила в другой ящик.

– В какой?

– С устаревшей корреспонденцией.

Мейсон довольно хохотнул.

– А ведь это прекрасная мысль! Сначала поместить запросы в«важные», требующие немедленного ответа, и пусть они там лежат до тех пор, покавремя не лишит их актуальности, тогда их можно со спокойной душой сплавить в«устаревшие». Таким образом отпадает необходимость вести переписку, можно неволноваться, не расходовать умственную энергию на сочинение ответов, на всю этуписанину, которую я ненавижу… – Он продолжил свой монолог: – Вещи, в свое времяказавшиеся необычайно важными, постепенно утрачивают свое значение. Этонапоминает телеграфные столбы, убегающие от пассажира, который следит за нимииз вагона скорого поезда. Сначала они поражают своими размерами, но потомпревращаются в невидимую точку где-то на горизонте. То же самое случается сбольшинством вещей, которые нам представляются значительными.

Делла смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами.

– Действительно ли столбы уменьшаются в размере, шеф, или женам это только кажется?

– Разумеется, они не уменьшаются, просто мы от нихудаляемся. На месте старых появляются новые, которые и завладевают нашимвниманием. Столбы всегда одинаковы. Но по мере того как ты от них удаляешься,они… – Спохватившись, он сказал: – Одну минуточку. Не пытаетесь ли вы указатьмне на ошибочность моих рассуждений?

Видя ее торжествующую улыбку, он поморщился.

– Мне недавно сказали, что спорить с женщиной бесполезно.Ладно, мисс лисичка, берите-ка свой блокнот, мы сейчас ответим на эти проклятыеписьма!

Он развязал тесемку, распечатал самое верхнее письмо,которое оказалось от известной адвокатской конторы, просмотрел его ираспорядился:

– Напиши им, что меня это дело не интересует, даже если быони удвоили гонорар. Банальное убийство. Молодой женщине наскучил старик муж,она застрелила его, а теперь стонет и плачет, будто он напился и хотел ееизбить. Она прожила с ним целых шесть лет, его пьянство для нее не новость, арассказы о том, что он хотел ее убить, не совпадают с показаниями другихсвидетелей.

– Что из сказанного я должна написать? Нужно ли сообщитьтвои соображения по делу?

– Только то, что я не заинтересован в их предложении. Богмой, еще одно… Мошенник, уговоривший целую группу людей приобрестинеобеспеченные акции, жаждет, чтобы я доказал, будто он действовал в рамкахзакона! – Мейсон сердито отодвинул в сторону всю пачку. – Знаешь, Делла, мне быхотелось, чтобы публика научилась отличать солидного адвоката, представляющеголюдей, обвиненных в преступлениях, от адвокатишки, который всего лишьбезгласный соучастник в дележе прибылей от преступлений.

– В чем же разница?

– Преступление всегда личное. Улики же безлики. Я никогда неберусь за дело, пока у меня нет внутренней уверенности в том, что мой клиент немог совершить предъявленного ему преступления. Но если я пришел к такомувыводу, я не сомневаюсь, что должно быть какое-то несоответствие между самыми,казалось бы, бесспорными уликами и теми выводами, которые на их основаниисделала полиция. И я нахожу это несоответствие.

Делла рассмеялась.

– В этой интерпретации ваши обязанности скорее смахивают наработу детектива, чем защитника.

– Нет, это совсем разные профессии. Детектив только собираетвещественные доказательства. Постепенно он приобретает опыт и знает, где и чтонадо искать, к кому за чем обращаться и как действовать. Ну, а адвокатобъясняет эти вещественные доказательства, связывает их одно с другим. Онмало-помалу узнает…

Его прервал звонок телефона, стоявшего на столе у ДеллыСтрит. Сняв трубку, она послушала, попросила минуточку подождать и затем,прикрыв рукой трубку, повернулась к Перри Мейсону.

– Вы хотите видеть некоего Чарлза Сейбина по вопросувеличайшей важности? Мистер Сейбин говорит, что готов уплатить любую сумму законсультацию.

– Смотря чего он хочет. Если это дело об убийстве, я егоприму. Но если ему желательно, чтобы я занялся каким-нибудь нудным спором онаследстве или земельной тяжбой, тогда нет… Стоп! Как его зовут?

– Сейбин. Чарлз Б. Сейбин.

– Где он сейчас?

– В холле.

– Пусть подождет пару минут. Узнай, не родственник ли онФремонту К. Сейбину.

Делла задала этот же вопрос по телефону, и дежурнаясправилась у посетителя. Выяснилось, что это родной сын мистера Фремонта К.Сейбина.

– Я приму его, – сказал Мейсон, – но только минут черездесять. Иди посмотри на него, Делла, и отведи в юридическую библиотеку. Пустьон там посидит. Принеси мне утренние газеты. Это, дорогая моя, весьмалюбопытный случай…

Нагнувшись за газетой, Мейсон нечаянно сбросил со стола всюпачку важной корреспонденции, даже не обратив на это внимания.